Незаметно поправь её одеяло, за это себя предавая анафеме. Она вышла из пены, худой отпечаток плеча оставляя на кафеле. И хана тебе, доигрался ты, старый дурак, — вот и вся эпитафия. На город падает тьма — засыпает шпана, просыпается мафия. Там, под нами, копошась, муравейник разевает пасть, как ротвейлер, И учит выживать параллельно К тому, как в это время тех, кто наверху, учат решать уравнения. И пока город вертикально поделен, она хватает машинально в постели, Даже не просыпаясь, мой член, а я улыбаюсь ей и понимаю, Что фатально потерян. И жаль не удержать на мгновение Оставшуюся ночь перед финальным падением. Ведь завтра перевернёт всё, завтра пара человек не вернётся Домой, ведь там стопудово тесные гнёзда Для тех, кто свято верит в место под солнцем, Для тех, кто не мог наглядеться на звёзды, Тех, кто к перевалу бездны пойдёт сам. Без двух часов, и скоро действо начнётся. Деспот на горе мишенью боёв стал. Зря, надо было бегством спасаться. Эх, ночь продержаться, как в песне поётся, Эх, день простоять. Мог я себе представлять Пару дней тому назад без юродства Чем, кроме постели совместной, знакомство Теперь с моей Девочкой Пиздец обернётся? Над головой небосклона огни, будто неоновые слоганы. Через окно наподобие панно видны светодиодами укомплектованные миры. Рассветёт, полыхнёт колесо в небесах, Завтра злой и весёлый восход, ты прочтёшь обо всём в новостях. А пока что над головой небосклона огни, будто неоновые слоганы. Через окно наподобие панно видны светодиодами укомплектованные миры. Повезёт — гарнизон будет сломлен и взят, Рубикон перейдён, срок истёк. Ты прочтёшь обо всём в новостях. Город спит на горе. Вот она, копия Готэма с Комптоном, Окна видно во тьме. Воры да копы, дорога над пропастью, Горький дым по воде. Молох работает, своды Метрополя, Тёмная цитадель. То ли курорт, то ли антиутопия. Гуру штаб где темно, там, где сыро, где пыльно, где мрак. Так уж тут заведено — либо трон, либо яма с дерьмом. Либо принц, либо раб, а для рабов не поёт золотистый восход, Не зовёт серебристый закат. Издалека не для них полыхнёт горизонт И найдётся немыслимый клад — это лишь для господ. Если ты не увидел, о чём, я, ты, видимо, слеп, выйди на свет, Пусть невидимый пёс нападёт на тобой не увиденный след. Наступает циклон, очень скоро на город обрушатся ливень и снег, Гибель и смерть. Я не понял, о чём это, Но всё это только что видел во сне, И слова где нас нет. А сон диктует в тетрадь — Время впустую не трать. Обязуюсь писать, пока время не сунется вспять, Пока бремя не сдует, как прядь. Время Пулитцер брать. Я встаю, и ссутулясь на стуле, схалтурить боясь, Густо пишу со всей дури, лишь успеть бы к утру, Ведь могу и под пули попасть. Три листа, полчаса, я слышу внутренний голос. Нет, не совесть, а мой внутренний голод, Который помнит, как юн был и молод, До того, как молохом в пух перемолот, До премий, гора, клубов, билбордов, Журналов, где сходу был вдруг титулован. Я снова пишу сиюминутную злобу. Светает, она спит, я орудую словом. Над головой небосклона огни, будто неоновые слоганы. Через окно наподобие панно видны светодиодами укомплектованные миры. Рассветёт, полыхнёт колесо в небесах, Завтра злой и весёлый восход, ты прочтёшь обо всем в новостях. А пока что над головой небосклона огни, будто неоновые слоганы. Через окно наподобие панно видны светодиодами укомплектованные миры. Повезёт — гарнизон будет сломлен и взят, Рубикон перейдён, срок истёк. Ты прочтёшь обо всём в новостях.