Нас с ним в аду война свела - она друзей не спишет. Я был герой - рвал удила, он был намного тише В сырое небо жёг закат, смерть рядом что-то ела, Моя душа рвалась в набат, его - тихонько пела. Моя душа рвалась в набат, его - тихонько пела. Мы были разные во всем, цитата - лед да пламень. Шмелём кипел я под огнем, а он чернел, как камень. Молчал, и только иногда, когда я наезжаю - Бросал мне: "Парень, ерунда, Господь нас уважает" Он отвечал: "Всё ерунда, Господь нас уважает" Уважает... Сидим в горах, вокруг зима, хрипит в грязи пехота. Нам как-то было не до сна и тошно от чего-то. И разговор мы повели в час злобного затишья Куда нас черти завели, в конце времен, братишка? Куда нас бесы завели, в конце времен, братишка? Ему кричал я: "посмотри, на эти сучьи рожи", Им все до фонаря, гори страна впридачу тоже. Нас завтра снова продадут, пойдем на урожаи. А он во ответ: "Брось, баламут, Господь нас уважает" А он во ответ: "Брось, баламут, Господь нас уважает" Уважает... Всё по нулям - уже видна дыра большого срама, Живет подачками страна продавшего всё хама. Их либеральные зады достали наши флаги. Ни баб, ни водки, ни еды - лишь темные овраги. Ни дев, ни смысла, ни еды - лишь мертвые овраги. Я слов уже не нахожу и сильно раздражает, Меня его - терпи, браток, Господь нас уважает, На кой такой Господь нам всем - где светлые дороги? Тут оторвал нас от проблем тяжелый крик тревоги Тут оторвал нас от проблем тяжелый крик тревоги. Тревога... Очнулись с ним опять вдвоем - мы в белой медсанчасти. Я помню лишь дверной проем, как нас рвало на части, Он долго молча умирал - сошел, как снег с аллеи, Я что-то понял - он не врал, но рассказать не смею, Я что-то понял - он не врал, но выразить не смею. С тех пор когда нет на глоток и сильно обижают, Я говорю: "Не ссы, браток, Господь нас уважает" Я говорю: "Держись, браток, Господь нас уважает" Я говорю: "Пробъёмся, брат, Господь нас уважает" Я говорю: "Мы победим - Господь нас уважает"